Лента мёбиуса

Вторник, Май 15 2007

Uncategorized solveig75 10:51 дп

«Если женщина к 30 годам не стала красавицей, она дура» - эту емкую фразу приписывают Коко Шанель. Наверное, в каждой семье есть старинный альбом: из толстой кожи, с витиеватыми рекламками ателье под фотограциями, с непременными лысыми детьми в платьях и женами, стоящими за спиной у мужей.Они полны женских лиц – именно в них ты вглядываешься пристастнее всего, с жадным умилением. «Вот это твоя прабабушка. Была красавица. А это тетя Дуся, Евдокия Андреевна, она, хоть и была некрасивая, умела себя подать, четырежды была замужем, и умерла в восемьдесят четыре года, замужем за 55-летним мальчишкой!» Это тоже есть в истории любой семьи: красавицы и счастливые некрасавицы, умеющие жить. Но когда смотришь на них в семейном альбоме, эти женщины – они некрасивы и не некрасивы. Они одинаково немыслимы, они все кажутся искусной стилизацией – и не имеет никакого значения, была ли на самом деле тетя Соня красавицей, а тетя Броня дурнушкой. Их личная красота уже не считается, она тонет в контексте.

Когда речь идет о красоте, нет ничего важнее контекста. А может быть, только он и важен. Возможно, красоты как таковой и не существует вообще, есть только субъективные ощущения от чего-то, что один из древних определил простой и яркой максимой: «Красота – есть гармония частей».

***

«Если тебе тридцать, и ты до сих пор не красавица, значит, ты дура!» - Это изречение я услышала впервые лет в восемнадцать от мамы и жутко разозлилась. Ну конечно, ей легко говорить, она-то красавица, а вот я…

Если бы тогда я, восемнадцатилетняя, могла бы хоть на секунду увидеть себя сегодняшнюю, зрелище меня, наверное, очень бы утешило. В восемнадцать лет будущее представлялось неотвратимо ужасным: широкие плечи, плохая осанка, редкие волосы, кривые зубы и длинный нос, казалось, прочно гарантировали мне должность библиотечно-церковной мыши, статус синих панталон и вечное одиночество. Собственное тело виделось ужасным, ужасным, ужасным. Я думаю меня, восемнадцатилетнюю, приятно удивило бы, что дожив до тех самых тридцати лет, я не только не ушла в сотрудники архива, но и с некоторым успехом начала носить каблуки, летние перчатки, чулки, розовые платья и прочее, что обычно носят красивые женщины. В английских викторианских романах, читать которые ужасно приятно, но совершенно бесполезно, такая ситуация обычно называется «с годами Эвелин очень похорошела» или «замужество пошло Клэр на пользу».

Тридцать лет – в принципе достаточный срок, чтобы перестать бороться со своей внешностью и начать ею управлять. Всего четырех месяцев совместной жизни с партнером по статистике достаточно, чтобы перестать обращать внимания на его внешность. А еще через год уже сложно описать: лицо… обычное… нос… как нос… глаза… а что глаза? Тридцати лет совместной жизни с самой собой по идее должно хватить, чтобы подружиться с собственным телом.

***Болезненное недовольство своей внешностью, свойственное подросткам, в психотерапии называется дисморфофобией. Дело в том, что подросток не может воспринимать свою внешность в общем, он оценивает ее по частям, каждую сравнивая с неким выдуманным идеалом. И разумеется, находит ее ужасной. Тем более, что почти все подростки боятся проявлений индивидуальности и считают их уродством. Юные дувушки могут часами изучать себя в зеркале, растравляя собственные раны: толстые ноги, кривые зубы, маленькие глаза.

«Приступы дисморфофобии у зрелых женщин, - говорит консультант по образу жизни, психолог Елизавета Егорова, - бывают следствием застоя или скрытого кризиса в других сферах жизни: в профессии, в любви, в семье, в денежных делах. Человек подсознательно недоволен собой и недовольство ищет повода, чтобы проявиться. Зеркало предлагает самый очевидный повод – ведь внешность в любом случае не идеальна. Это деструктивное чувство, которое приносит женщине только вред. Неуверенная в себе, она не будет привлекательной, даже обладая набором черт Клеопатры и Брижит Бардо вместе взятых». Зеркало не должно брать верх над его владельцем. Зеркало – это стекло со слоем амальгамы, существующее для того, чтобы подкрашивать перед ним губы или прикидывать одежду. Длительное ежедневное критическое изучение перед зеркалом всех своих недостатков может довести до сумасшедствия кого угодно. По крайней мере, лишить уверенности в себе – точно.

Уверенность в себе, гармония в чувствах и успехи в делах могут заставить любую внешность засиять подобно двойной радуге в небе после дождя. Именно поэтому многие женщины просто расцветают после замужества – вместе с собственным законным мужчиной они получают доказательство своей привлекательности, как бы право на индивидуальность, избавляются от остатков юношеского конформизма («Чтобы меня полюбили, я должна быть худой, носить короткие юбки и быть блондинкой – джентльмены предпочитают блондинок!»). Увы, бывает и наоборот: обретя долгожданное «счастье в личной жизни», женщина как бы теряет запал и тускнеет, словно старая, долго провисевшая на стене фотография. И если ты встречаешь на улице старую знакомую, которая со времен замужества будто бы полиняла, устала, которая одета будто между прочим и в чьем облике нет воли – женской воли к красоте, что бы она ни рассказывала про свое благополучие и как бы хорошо ни держалась, ей надо посочувствовать – на самом деле она несчастлива.

*** Истории про серых мышек, превратившихся в розовые розы, и принцесс, превратившихся в тыкву, при всей своей поучительности давно уже приелись. Тем не менее расскажу еще одну.

Наша школьная красавица, Илена Екандопуло. Она была так хороша, что ей прощали ее смешную фамилию, странное имя и даже то, что ее отец был уборщиком в цирковом слоновнике (кого другого засмеяли бы до смерти!). Она была такая красивенькая, что ее обожали все мальчики, с ней дружили все девочки, а учителя за просто так ставили ей пятерки. У нее были крошечные ручки и ножки, строгий лоб и тусклые черные кудри, будто написанные Джотто. Теперь она очень цветущая, вечно спешащая громкая молодая женщина, одетая крайне дорого и ярко (ее муж – какой-то торговец то ли маслами, то ли винами – почти что пресловутый Одиссей – он всегда в командировке), с влажным декольте и какими-то чрезвычайно длинными, похоже, искусственно нарощенными ногтями на ногах (зачем она это делает?). Таких женщин много в дорогих турецких отелях в середине августа. Нет, она не красива. Хотя и джоттовские кудри, и горящие глаза, и маленькие изящные руки – все при ней.

Главный враг красоты – как и всей Вселенной – энтропия. Это фундаментальное свойство материи, которое заставляет камни рассыпаться, моря высыхать, а тело дряхлеть. В более широком смысле, благодаря энтропии любые усилия всегда идут прахом – то, что прополото, зарастает, то, что накачано, обвисает, то, что ухожено, приходит в небрежение и упадок. Но не энтропия тела губит красоту: ее губит энтропия духа. Я устала. Мне лень. Надоело. Зачем? Скучно. Не сейчас.

Некрасивой женщину делает не то, что ей лень мыть подмышки и неохота краситься, а то, что ей становится лень читать книги, неохота выходить на улицу, скучно работать, некогда ходить в кино, неинтересно – на выставки и концерты, незачем встречаться с друзьями… Даже если при этом она целыми днями полирует ногти, оттачивает форму своих ягодиц в спортзале, и обертывается в самые редкие, самые мерзко пахнущие водоросли, она будет похожа в лучшем случае на дом-музей. В котором все сохраняется в таком виде, как при живших когда-то людях, поддерживается влажность и температура, подновляется краска – но в нем нет жизни.

Наука красоты – это искусство создания контекста. Мэрилин Монро, Марлен Дитрих, Одри Хепберн запечатлелись в культурном сознании человечества как безусловные величины, символы, как Тадж-Махал и Нотр-Дам. Но их внешность была проявлением скорее идеи, чем природы. Они доказывают то, что красоту создает не удачное сочетание генов, скажем, кудрявости и талии, а воля и мысль. Стремление, упорство, желание: единственный способ стать красивой – это хотеть быть красивой и быть ею! ***

«Найти свой стиль», «научиться себя подать», «отыскать в себе изюминку» - это можно назвать по-разному. Но дело не только в том, чтобы научиться подбирать помаду к туфлям, носки к глазам, а прическу к носу. Стиль определяется далеко не одной внешностью. Иначе все рыжие ходили бы в зеленом, блондинки – в голубом, а полные – в продольной полоске. Если бы найти свой стиль можно было, просто обратившись к стилисту, внешность создавалась бы тем стилистом, к которому женщина ходит, и десять «пациенток» одного и того же мастера выглядели бы как сестры.

Стиль в значительно большей степени связан с характером человека, его настроениями, убеждениями, причудами. Недаром говорят, что быть элегантной означает одеваться как все, только неповторимо. Эта неповторимость и есть внутренний мир, привнесенный в облик. Получается, для того, чтобы найти свой стиль, надо… найти себя! То есть, узнать себя, понять, кто ты и чего хочешь.

Как это ни печально, тысячи людей живут, вообще не задаваясь вопросом, кто они на самом деле, и что им нужно, выбирая в качестве жизненных ориентиров только традиции, общепризнанные социальные ценности и слова «так надо», «так все делают». «Всегда можно узнать человека, который не имеет понятия о собственной личности, - говорит Елизавета Егорова, - потому что в его облике отсутствует стиль. Он выглядит как-то.. никак. Как все, как принято, как обычно». Даже человек, одетый нелепо, глупо, неподходяще и вызывающе, и то имеет смелость заявить миру: «Да, это я! Я такой! Вот он я!» Кстати, многие люди, обладающие хорошим характером и поэтому не нуждающиеся в постоянном самокопании и самоконтроле совершенно не умеют одеваться! Но это их редко портит. Зато те, кто в глубине души крайне недоволен собой, кто хотел бы измениться, быть другим, зачастую выглядят даже не то, чтобы стилистически выдержанно, а стилизованно. Они одеваются «слишком», «с иголочки», «как картинка».

Вкус – это привычка к оценкам, к критическим оценкам, к постоянному взвешиванию: «хорошо или плохо, красиво или нет». Недаром Оскар Уайльд писал, что люди с хорошим вкусом нередко бывают злы. В определенном смысле вкус – это скептическое отношение к миру, которое позволяет наряду с красивым, эстетичным, стильным, соразмерным видеть пошлое, нелепое, уродливое и недостойное…

Для того, чтобы стать интересной внешне, необходимо поверить в то, что ты интересна внутри. Уверенная в этом женщина может не творить чудеса с собственной внешностью, но она знает, как ею управлять, и способна привести то, что было дано ей отприроды, в соответствие со своим внутренним содержанием. А такое понимание приходит именно с годами. «Если тебе 30 и ты до сих пор не красавица, значит, ты дура» - выражение, конечно, жесткое. Но кто назовет его несправедливым? Прямой нос не заменит прямой спины и уверенной походки, открытое декольте – открытого жизнерадостного взгляда, красивые губы – красивой улыбки, а высокая грудь – высокой самооценки. Что же до всего остального – пушистых ресниц, тонких талий и так далее, то, как говорится, с этим можно работать.

Автор: Маргарита Чеснокова

Статья из журнала ELLE